Орджоникидзе занимал одно из самых высоких положений в партийно-государственной иерархии, и к началу 1937 года ничто не предвещало трагической развязки. Он был одним из ближайших соратников Сталина и на тот момент пользовался, по-видимому, его доверием. Доказательством этому могут служить слова вождя на одном из московских судебных процессов о том, что Орджоникидзе значится в списке из 7-10 партийных лидеров, против которых «троцкисты» затевали заговор.

Следует, однако, отметить, что Орджоникидзе все-таки отличался от прочих заметных фигур тем, что большинство из них превратились в безличных бюрократов, исполнителей сталинской воли. Он же сумел сохранить те свои замечательные качества, которые были свойственны большевикам в начале их революционного пути. Орджоникидзе по-прежнему оставался искренним и верным товарищем, демократичным, но в то же время нетерпимым ко лжи и фальши. Правда, это исключительное положение можно было объяснить его боевым прошлым. Тем более что сам Ленин очень тепло отзывался об Орджоникидзе в одной из своих последних работ «Лично принадлежу к числу его друзей и работал с ним за границей в эмиграции».

Но после ареста Пятакова тучи над головой влиятельного партийца стали сгущаться. Всем было известно его замечательное качество защищать товарищей по работе от ложных обвинений. В весенне-летний период 1936 года, во время обмена партдокументов, с работы в наркомате (в центре и на местах) было снято всего 11 человек, из которых 9 арестованы и исключены из партии. Между тем под началом Орджоникидзе работало всего 823 человека. Ситуация изменилась уже к концу 1936 года, когда 44 человека, занимавшие высокие посты в наркомате, были сняты со своих должностей. Из них более 30 арестованы с изгнанием из партии.

Всего же в справке, составленной отделом руководящих партийных кадров ЦК, приводилось 66 фамилий номенклатурных работников наркомата. Все они в прошлом якобы были оппозиционерами - колебались. На языке НКВД это означало, что все они являлись кандидатами для будущих чисток. Управление делами наркомата подготовило следующий документ, в котором говорилось, что 160 сотрудников центрального аппарата НКТП в прошлом исключались из партии, а 94 человека были судимы за «контрреволюционную деятельность».

Наконец, в дни юбилея Орджоникидзе получил известие об аресте своего старшего брата - Папулии, занимавшего не самую последнюю партийную должность в Грузии. Чтобы арестовывали близкого родственника члена политбюро - такое произошло впервые, хотя в дальнейшем это уже не вызывало ни у кого удивления, и многие родственники ближайших соратников Сталина, как, впрочем, и сами соратники, на себе испытали то, что теперь переживали близкие Орджоникидзе.

Находившийся на отдыхе в Кисловодске Серго немедленно обратился к Берии с требованием ознакомить его с делом, заведенным на Папулию, и попросил также предоставить ему возможность встретиться со старшим братом. Берия отказал, пообещав, правда, сделать все возможное после окончания следствия. Но оно затягивалось, а Орджоникидзе так ничего и не сумел предпринять.

Некоторые сохранившиеся документы лучше всего рассказывают о том, что испытывал Орджоникидзе в тот период. Из воспоминаний Микояна, написанных в 1966 году «Серго остро реагировал против начавшихся в 1936 году репрессий в отношении партийных и хозяйственных кадров». Один из немногих сотрудников Орджоникидзе, избежавших репрессий, С. З. Гинзбург рассказывал позже, что в середине 1930-х годов многие сотрудники наркомата тяжелой промышленности заметили, что всегда жизнерадостный и уравновешенный Орджоникидзе после каждого заседания «наверху» возвращался обеспокоенный и грустный. «Бывало, у него вырывалось нет, с этим я не соглашусь ни при каких условиях! - писал Гинзбург. - Я не знал точно, о чем идет речь, и, конечно, не задавал никаких нескромных вопросов. Но иногда Серго спрашивал меня о том или ином работнике, и я мог догадываться, что, очевидно, «там» шла речь о судьбе этих людей».

В 1953 году, когда на июльском пленуме ЦК рассматривалось дело Берии, некоторые члены политбюро упоминали, в частности, и об интригах Берии в отношении Орджоникидзе. Ворошилов «Я вспоминаю, как в свое время, это известно и товарищам Молотову и Кагановичу, и в особенности тбилисцам-грузинам, и тем, которые здесь присутствуют, какую гнусную роль играл в жизни замечательного коммуниста Серго Орджоникидзе Берия. Он все сделал, чтобы оклеветать, испачкать этого поистине кристально чистого человека перед Сталиным. Серго Орджоникидзе рассказывал не только мне, но и другим товарищам страшные вещи об этом человеке».

Лучшие дня

Нечто подобное излагал на пленуме и Андреев «Берия рассорил товарища Сталина и Орджоникидзе, и благородное сердце товарища Серго не выдержало этого так Берия вывел из строя одного из лучших руководителей партии и друзей товарища Сталина».

Микоян вспомнил, как за несколько дней до смерти Орджоникидзе поделился с ним своими тревогами «Не понимаю, почему мне Сталин не доверяет. Я ему абсолютно верен, не хочу с ним драться, хочу поддержать его, а он мне не доверяет. Здесь большую роль играют интриги Берии, который дает Сталину неправильную информацию, а Сталин ему верит».

Официальная причина смерти Орджоникидзе, преподнесенная Сталиным, - «сердце не выдержало». В 1953, судя по выступлениям участников пленума, акцент опять-таки делался на сталинскую установку, только товарищ Орджоникидзе на этот раз скончался не потому, что не выдержал предательства «троцкистов», а потому, что его довели интриги Берии.

Но, по мнению современных исследователей, роль Берии была несколько преувеличена. «Наследники Сталина», арестовав Берию из страха за свою безопасность, пока еще не знали, какого рода обвинение ему лучше всего предъявить. Ссылка же на его причастность к гибели всенародно любимого и почитаемого Орджоникидзе как нельзя лучше подходила в данной ситуации. В то время члены политбюро пока еще не решались говорить откровенно об истинных причинах конфликта между Сталиным и Орджоникидзе, поэтому объясняли все лишь происками коварного Берии. В то время все грехи некогда могущественного генсека вообще списывались на Берию - такова была партийная линия.

Никита Сергеевич Хрущёв уже спустя несколько лет после легендарного пленума говорил «Мы создали в 1953 году, грубо говоря, версию о роли Берии что, дескать, Берия полностью отвечает за злоупотребления, которые совершались при Сталине… Мы тогда еще никак не могли освободиться от идеи, что Сталин - друг каждого, отец народа, гений и прочее. Невозможно было сразу представить себе, что Сталин - изверг и убийца… Мы находились в плену этой версии, нами же созданной в интересах реабилитации Сталина не Бог виноват, а угодники, которые плохо докладывали Богу, и поэтому Бог насылает град, гром и другие бедствия… Узнают люди, что партия виновна, наступит партии конец… Мы тогда еще находились в плену у мертвого Сталина и давали партии и народу неправильные объяснения, все свернув на Берию. Нам он казался удобной для этого фигурой. Мы делали все, чтобы выгородить Сталина, хотя выгораживали преступника, убийцу, ибо еще не освободились от преклонения перед Сталиным».

И все-таки в отношениях между Орджоникидзе и Берией действительно замечались некоторые сложности. Орджоникидзе в партийной иерархии занимал гораздо более высокое положение, чем Берия. В 1932 году он даже смог воспрепятствовать решению Сталина выдвинуть Берию на пост руководителя Закавказской партийной организации. Об этом факте вспоминали С.З. Гинзбург и А.В. Снегова - один из руководящих работников Закавказского крайкома ВКП(б) в 1930-е годы. Кроме того, Гинзбург подчеркивал, что негативное отношение Орджоникидзе к Берии с годами лишь усиливалось и он нисколько этого не скрывал.

Некоторые следственные дела 1930-1950-х годов также свидетельствуют, хотя и косвенно, об этом. М. Звонцов, бывший второй секретарь Кабардино-Балкарского обкома, после ареста в 1938 году на допросе рассказывал о содержании беседы между Орджоникидзе и Беталом Калмыковым, руководителем партийной организации этого района «Бетал задал вопрос «Товарищ Серго, до каких пор этот негодяй будет возглавлять Закавказскую парторганизацию» Серго ответил «Кое-кто ему еще доверяет. Пройдет время, он сам себя разоблачит».

Первый секретарь ЦК компартии Азербайджана Багиров, выступая на следствии по делу Берии, сообщал, что в 1936 году Орджоникидзе самым подробным образом расспрашивал его о Лаврентии Павловиче, при этом отзывался о последнем крайне неодобрительно. «Орджоникидзе тогда понял уже всю неискренность и вероломство Берии, - говорил Багиров, - решившего любым средством очернить Орджоникидзе».

О неприязненных отношениях между этими двумя партийцами рассказывали и ближайшие товарищи Берии по работе. Так, Шария показал «Мне известно, что Берия внешне относился к Серго Орджоникидзе как бы хорошо, а в действительности говорил о нем в кругу приближенных всякие гадости». Гоглидзе по этому поводу говорил «Берия в присутствии меня и других лиц допускал в отношении Серго Орджоникидзе резкие высказывания пренебрежительного характера… У меня складывалось впечатление, что Берия говорил это в результате какой-то личной злобы на Орджоникидзе и настраивал против него других».

О личной неприязни Берии к Серго свидетельствует и тот факт, что после смерти последнего была учинена расправа над многими его родственниками. По указанию Берии в мае 1941 года был арестован младший брат Орджоникидзе, Константин. Следствие по его делу длилось три года и не привело к каким-либо существенным результатам. Тем не менее, Константин Орджоникидзе был осужден Особым совещанием и приговорен к 5 годам одиночного тюремного заключения. Берия еще дважды продлевал этот срок, причем второе постановление было подписано уже после смерти Сталина.

Но вряд ли только интриги Берии привели к гибели несгибаемого партийца Орджоникидзе. Здесь уместным будет вспомнить выступление Хрущёва на XX съезде партии «Орджоникидзе мешал Берии в осуществлении его коварных замыслов, всегда был против Берии, о чем он говорил Сталину». И далее Хрущёв отмечает «Вместо того чтобы разобраться и принять необходимые меры, Сталин допустил уничтожение брата Орджоникидзе, а самого Орджоникидзе довел до такого состояния, что последний вынужден был застрелиться».

В своих мемуарах Хрущёв приводит содержание последнего разговора между Орджоникидзе и Микояном (причем, воспоминания Микояна на данную тему в 1953 году несколько отличаются от версии Хрущёва). Если верить версии Никиты Сергеевича, то Орджоникидзе воспринимал сложившуюся в то время ситуацию как безысходную, но роль Берии при этом не упоминается. Никита Сергеевич рассказывает, как Микоян после смерти Сталина поведал ему в доверительной беседе, что незадолго до смерти Орджоникидзе заявил «Не могу дальше жить бороться со Сталиным невозможно, а терпеть то, что он делает, нет сил». И далее «Сталин мне не верит; кадры, которые я подбирал, почти все уничтожены». Хрущёв настаивал на том, что главной причиной гибели Орджоникидзе стало его общее пассивно-упадническое настроение.

Другие факты свидетельствуют об обратном. Так, один из старейших грузинских большевиков и ближайших друзей Орджоникидзе М. Орахелашвили во время следствия в 1937 году дал следующие показания «Я клеветнически отзывался о Сталине как о диктаторе партии, а его политику считал чрезмерно жестокой. В этом отношении большое влияние на меня оказал Серго Орджоникидзе, который еще в 1936 году, говоря со мной об отношении Сталина к тогдашним лидерам ленинградской оппозиции (Зиновьев, Каменев, Евдокимов, Залуцкий), доказывал, что Сталин своей чрезмерной жестокостью доводит партию до раскола и в конце концов заведет страну в тупик… Вообще я должен сказать, что приемная в квартире Орджоникидзе, а по выходным дням его дача являлись зачастую местами сборищ участников нашей контрреволюционной организации, которые в ожидании Серго Орджоникидзе вели самые откровенные контрреволюционные разговоры, которые ни в коей мере не прекращались даже при появлении самого Орджоникидзе».

Конечно, это показание может выглядеть несколько сомнительным, но если из него исключить типичные для допросов того времени слова наподобие «контрреволюционный» или «клеветнический», то в целом можно представить настрой Орджоникидзе и его соратников по отношению к событиям 1930-х годов.

Кроме того, сам Сталин позволил себе высказаться о конфликтах с Орджоникидзе на февральско-мартовском пленуме ЦК. Генсек заявил, что Орджоникидзе как будто «страдал такой болезнью привяжется к кому-нибудь, объявит людей лично ему преданными и носится с ними, вопреки предупреждениям со стороны партии, со стороны ЦК… Сколько крови он испортил на то, чтобы отстаивать против всех таких, как видно теперь, мерзавцев». После этого товарищ Сталин перечислил несколько фамилий соратников Орджоникидзе по работе в Закавказье. Именно их Орджоникидзе пытался защитить от ложных наветов и злобных преследований. И далее в докладе Сталина «Сколько крови он себе испортил и нам сколько крови испортил». Не лишним будет заметить, что в то время Сталин уже привык отождествлять действия партии ЦК со своими собственными.

Настоящую ненависть у Сталина вызывала дружба Орджоникидзе с Ломинадзе, который, по словам генсека, был одним из лидеров «право-левацкого блока». Сталин утверждал, что «товарищ Серго знал больше, чем любой из нас» об «ошибках» Ломинадзе, поскольку еще в период с 1926 по 1928 год получал от него письма «антипартийного характера». Сталину же он рассказал об этих письмах лишь спустя 8-9 лет. Любопытно, что все эти замечания в адрес Орджоникидзе Сталин вычеркнул из доклада, готовившегося к печати.

Орджоникидзе действительно в последние месяцы до гибели во многих выступлениях подчеркивал замечательные качества своих подчиненных и сотрудников, отмечая их верность и преданность советской власти и опровергая всякие подозрения в саботаже. По всей видимости, Сталин прекрасно понимал, что и на предстоящем пленуме ЦК Орджоникидзе, храня верность своим принципам, вновь начнет выгораживать командиров индустрии и инженерно-технический персонал. Поэтому генсеку было необходимо деморализовать «противника», внушив ему чувство вины мол-де, он защищал когда-то уже «разоблаченных предателей» - Пятакова, Ратайчака и им подобных. Поэтому теперь должен промолчать.

Заранее все предусмотрев, Сталин вынес на повестку дня пленума ЦК доклад о вредительстве в тяжелой промышленности. Орджоникидзе предоставил ему проект резолюции по данному докладу. Генсек буквально испещрил работу множественными замечаниями и пометками. Орджоникидзе полагалось «сказать резче» о вредителях на производстве, центральной же частью доклада предписывалось сделать вопрос о хозяйственниках, которые в сложившейся ситуации «должны отдавать себе ясный отчет о друзьях и врагах советской власти». Там, где Орджоникидзе писал о выдвижении на ответственные посты людей со специальным техническим образованием, Сталин пометил «…и являющихся проверенными друзьями Советской Власти».

Орджоникидзе всерьез готовился к предстоящему пленуму и понимал, насколько важная предстоит схватка. В проект резолюции он включил следующий пункт «Поручить НКТП в десятидневный срок доложить ЦК ВКП(б) о состоянии строительства Кемеровского химкомбината, Уралвагонстроя и Средуралмедстроя, наметив конкретные мероприятия по ликвидации на этих строительствах последствий вредительства и диверсий с тем, чтобы обеспечить пуск этих предприятий в установленные сроки».

Дело в том, что в прессе до этого появились некоторые материалы процесса по делу «антисоветского троцкистского центра». В ходе этого процесса выяснилось, что якобы на этих предприятиях вредительство достигло ужасающих масштабов. Орджоникидзе, как истинный поборник добра и справедливости, уже начал своими силами проводить проверку на данных объектах, теперь же он хотел получить санкцию пленума по этому поводу.

5 февраля Орджоникидзе направил в Кемерово комиссию во главе с профессором Н. Гельпериным. В осторожных формулировках он посоветовал ему провести объективную проверку и выяснить, насколько реальны факты «вредительства». «Учтите, что Вы едете в такое место, - напутствовал Орджоникидзе, - где был один из довольно активных вредительских центров. Помните, что у малодушных или недостаточно добросовестных людей может появиться желание все валить на вредительство, чтобы, так сказать, утопить во вредительском процессе свои собственные ошибки. Было бы в корне неправильно допустить это… Вы подойдите к этому делу как техник, постарайтесь отличить сознательное вредительство от непроизвольной ошибки - в этом главная ваша задача».

Когда же комиссия Гельперина вернулась в Москву, то в составленном ею докладе вообще отсутствовало слово «вредительство». Такой же ситуация была и в отношении коксохимической промышленности Донбасса, где проверкой занималась комиссия во главе с Осиповым-Шмидтом, заместителем Орджоникидзе. Результаты работы третьей комиссии также не доказали фактов «вредительства». Но о последней стоит рассказать более подробно, поскольку ее возвращение в Москву состоялось незадолго до смерти Орджоникидзе.

Итак, третья комиссия занималась выяснением обстоятельств по факту «вредительства» на строительстве вагоностроительного завода в Нижнем Тагиле. Руководителями комиссии были заместитель наркома Павлуновский и начальник Главстройпрома Гинзбург. В середине февраля Орджоникидзе позвонил Гинзбургу в Тагил и спросил о положении дел на стройке. Гинзбург заверил его, что никакого криминала обнаружить не удалось. Напротив, качество работ на Уралвагонстрое даже превышает положение на других уральских стройках. Гинзбург особенно подчеркнул, что «завод построен добротно, без недоделок, хотя имели место небольшие перерасходы отдельных статей сметы. В настоящее же время строительство замерло, работники растеряны». После этого Орджоникидзе обратился к Гинзбургу с просьбой вернуться в Москву вместе с Павлуновским и по дороге составить записку о работе комиссии на стройке.

Они прибыли в столицу утром 18 февраля и немедленно позвонили Орджоникидзе. На звонок ответила жена, Зинаида Гавриловна, и сказала, что теперь муж спит, но до этого уже несколько раз спрашивал о них. Затем она попросила их отправиться на дачу Орджоникидзе, куда и он сам вскоре приедет.

Чтобы проследить во всех подробностях деятельность Орджоникидзе накануне гибели, стоит вернуться немного назад. Так, 17 февраля, накануне возвращения сотрудников из поездки, с трех часов дня Орджоникидзе присутствовал на заседании политбюро. Здесь обсуждались проекты резолюций предстоящего пленума ЦК. Вечером этого же дня Орджоникидзе отправился в наркомат, где успел переговорить с Гельпериным и Осиповым-Шмидтом. В это же время в его квартире был произведен обыск. Едва Орджоникидзе узнал об этом, он тут же позвонил Сталину и, вероятно, в резких выражениях выразил свое возмущение. Генсек же уклончиво ответил «Это такой орган, что и у меня может сделать обыск. Ничего особенного…»

На следующий день ранним утром состоялась личная встреча Сталина с Орджоникидзе. Затем Серго, вернувшись домой, еще раз переговорил с Иосифом Виссарионовичем по телефону, и, по свидетельству очевидцев, разговор был «безудержно гневный, со взаимными оскорблениями, русской и грузинской бранью».

В это время Гинзбург, так и не дождавшись Орджоникидзе на его даче, приехал в наркомат и уже отсюда вместе с другими руководителями НКТП отправился на квартиру к Орджоникидзе, где уже находились Сталин и другие члены политбюро. Орджоникидзе был мертв, а стоявший в изголовье его постели Иосиф Виссарионович, грозно окинув взглядом всех собравшихся, отчетливо произнес «Серго с больным сердцем работал на износ, и сердце не выдержало». Спустя несколько лет, уже после смерти Сталина, жена Орджоникидзе рассказывала, как генсек, покидая квартиру покойного, грубо предупредил ее «Никому ни слова о подробностях смерти Серго, ничего, кроме официального сообщения, ты ведь меня знаешь».

В прессе же тех лет появилось официальное сообщение, подписанное наркомом здравоохранения Каминским и несколькими кремлевскими врачами, в котором указывалось Орджоникидзе внезапно скончался от паралича сердца во время дневного сна. Вскоре все, кто подписывал это заявление, были расстреляны.

Смерть Орджоникидзе по времени следовала за завершением процесса о «троцкистском центре» и ненамного предшествовала февральско-мартовскому пленуму. Причем пленум был перенесен на три дня позже намеченного срока в связи с похоронами Орджоникидзе.

В эти дни появились слухи о том, что смерть одного из кремлевских вождей была вызвана его потрясением из-за «предательства» Пятакова и прочих «троцкистов». На траурном митинге прозвучало немало речей в честь почившего. Характерно выступление Молотова, где среди прочего прозвучало следующее «Враги нашего народа, троцкистские выродки, ускорили смерть Орджоникидзе. Товарищ Орджоникидзе не ожидал, что Пятаковы могут пасть так низко».

Таким образом, версия о роковой роли «троцкистов» в судьбе Орджоникидзе утвердилась и прозвучала позже в статье об этом видном партийном деятеле в Большой советской энциклопедии «Троцкистско-бухаринские выродки фашизма ненавидели Орджоникидзе лютой ненавистью. Они хотели убить Орджоникидзе. Это не удалось фашистским агентам. Но вредительская работа, чудовищное предательство презренных право-троцкистских наймитов японо-германского фашизма во многом ускорили смерть Орджоникидзе».

Хрущёв писал в своих мемуарах, что в 1937 году он и не предполагал, какими могли быть истинные причины смерти. О самоубийстве ему стало известно от Маленкова, и то после войны. Маленков же узнал об этом от самого Сталина, который однажды случайно проговорился в приватной беседе. Скорее всего, многие на самом деле не догадывались о том, что Орджоникидзе покончил с собой. Сталин приказал всем свидетелям его кончины молчать, поэтому-то рядовые члены ЧК ничего не знали.

Хрущёв пишет о том, что самоубийство Орджоникидзе являлось актом протеста, выражением своего несогласия с методами работы Сталина, поскольку в то время ближайшие соратники генсека никак иначе не могли противостоять его диктату. Такое положение устраивало «наследников Сталина», потому что могло хоть в какой-то мере оправдать их молчание, бездействие и безвольное подчинение в те страшные годы репрессий.

И если Хрущёв ставит самоубийство Орджоникидзе в ранг поступков, требующих особого мужества, то Молотов, убежденный сталинист, был склонен видеть в этом акте лишь глупость и упрямство человека, не желавшего поддержать генсека. Он однозначно заметил, что Орджоникидзе «поставил Сталина в очень трудное положение». В беседах с Чуевым Молотов выражал все ту же позицию Орджоникидзе выступал против советской власти, был на него достоверный материал. Сталин велел его арестовать. Серго возмутился. А затем дома покончил с собой. Нашел легкий способ. О своей персоне подумал. Какой же ты руководитель!.. Он последним своим шагом показал, что он все-таки неустойчив. Это было против Сталина, конечно. И против линии, да, против линии. Это был шаг очень такой плохой. Иначе его нельзя толковать… Чуев спросил Молотова «Когда Серго застрелился, Сталин был очень злой на него». На что Молотов ответил «Безусловно!».

Чем можно объяснить такую позицию Молотова в отношении к смерти Орджоникидзе Только лишь одной преданностью вождю Или за его категоричной убежденностью скрывается нечто более интересное Действительно, как выяснилось позже, Молотов также был причастен к негласно объявленной Сталиным травле Орджоникидзе.

Генеральный прокурор СССР Руденко, выступая на июньском пленуме ЦК в 1957 году, сообщил, что во время следствия по делу Берии Ворошилов рассказывал ему «Вы покопайтесь в отношении Серго Орджоникидзе, его затравили, и, нечего греха таить, что Вячеслав Михайлович, когда был председателем Совнаркома, неправильно относился к покойнику».

Некоторые свидетельства вообще ставят под сомнение версию о самоубийстве Орджоникидзе. Многие из числа близких утверждали, что Орджоникидзе накануне гибели был как всегда полон сил и энергии, никаких признаков депрессии, которая могла бы привести к самоубийству, никто даже и не заметил. О том же говорил и Гинзбург «Кому были известны его поступки, намерения, замыслы, в частности в последнее время, когда он готовился к предстоящему пленуму ЦК, не могут допустить и мысли о его самоубийстве… Он тщательно готовился к тому, чтобы решительно выступить против массового избиения кадров партии, руководителей промышленности и строительства».

Гинзбург приводил также в качестве доказательства записку, отправленную ему В.Н. Сидоровой, бывшей его сослуживицей по Наркомтяжпрому. В этой записке сообщались факты, изложенные супругой Орджоникидзе, Зинаидой Гавриловной, под большим секретом самой Сидоровой. 18 февраля, в первой половине дня, к Орджоникидзе на квартиру пожаловал некий неизвестный Зинаиде Гавриловне человек. Он сказал, что должен передать лично в руки Орджоникидзе папку с документами политбюро.

Таинственный посетитель прошел в кабинет Орджоникидзе, а через несколько минут там раздался выстрел. Незадолго до прихода этого человека Орджоникидзе разговаривал по телефону со Сталиным. Это был тот самый разговор с «русской и грузинской бранью».

О том, что Сталин и после смерти не простил Орджоникидзе, свидетельствуют немногие факты, сообщенные Гинзбургом. Так, например, когда соратники Серго пытались добиться правительственного разрешения на установление ему памятника, то всякий раз наталкивались на немое несогласие. После войны Сталину предоставили на утверждение список видных партийных деятелей, в честь которых в Москве намечалось установить памятники. Генсек из всего списка вычеркнул только одну фамилию - Орджоникидзе.

Было ли это убийство, хитро спланированное Сталиным, или самоубийство, совершенное человеком, доведенным до крайнего отчаяния и желающим спасти не только свою честь, но и свою семью от расправы, - об этом остается только догадываться, как и о многих других случаях, связанных с добровольным уходом из жизни ближайших соратников генсека.

Григорий Константинович Орджоникидзе (партийный псевдоним Серго) родился 24 октября (12 октября по старому стилю) 1886 года в селе Гореша Кутаисской губернии (ныне Имеретия, Грузия).

В 1901‑1905 годах учился в фельдшерской школе в Тбилиси, участвовал в социал‑демократическом кружке.

В 1905‑1907 годах был активным участником революционного движения в Закавказье. В декабре 1905 года был арестован во время организации доставки оружия для революционных отрядов, в мае 1906 года освобожден под залог и в августе эмигрировал в Германию.

В январе 1907 года вернулся в Россию, вел партийную работу в Баку, был членом Бакинского комитета Российской социал‑демократической рабочей партии (РСДРП).

В апреле 1912 года был снова арестован, в октябре осужден на три года каторги и вечное поселение в Сибири. В 1912‑1915 годах находился в Шлиссельбургской каторжной тюрьме, затем выслан в Якутию.

В июне 1917 года Орджоникидзе вернулся в Петроград (бывший Петербург), был введен в состав Петроградского комитета РСДРП(большевиков) и в исполком Петроградского совета. Выполняя поручения ЦК партии, работал в июне‑августе в Петрограде, в сентябре‑октябре ‑ в Закавказье. Возвратившись в Петроград, принимал активное участие в Октябрьской революции.

В декабре 1917 года был назначен чрезвычайным комиссаром Украины, в апреле 1918 года ‑ временным чрезвычайным комиссаром Южного района.

В годы Гражданской войны (1918‑1920) ‑ политический руководитель в войсках Красной армии. В 1918 году был членом Центрального исполнительного комитета Донской республики, одним из организаторов обороны Царицына (ныне Волгоград), председателем Совета обороны Северного Кавказа. В 1919 году ‑ член Революционного совета (РВС) 16‑й армии Западного фронта, затем ‑14‑й армии Южного фронта, один из руководителей разгрома войск Деникина под Орлом, освобождения Донбасса, Харькова, Левобережной Украины.

В 1920‑1921 годах ‑ член РВС Кавказского фронта.

В феврале 1920 года ‑ председатель Бюро по восстановлению Советской власти на Северном Кавказе. С апреля 1920 года возглавлял Кавказское бюро ЦК РКП(б).

С февраля 1922 года по сентябрь 1926 года был первым секретарем Закавказского крайкома партии, первым секретарем Северокавказского крайкома ВКП(б).

В 1924‑1927 годах ‑ член Революционного военного совета СССР.

В 1926‑1930 годах был председателем Центральной контрольной комиссии ВКП (б) и наркомом Рабоче‑крестьянской инспекции (РКИ), заместителем председателя Совета народных комиссаров и Совета труда и обороны СССР.

В ноябре 1930 года был назначен председателем Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ).

С 1932 года ‑ нарком тяжёлой промышленности СССР.

Орджоникидзе стал одним из главных организаторов индустриализации в СССР. Он сумел мобилизовать ресурсы страны на создание мощных промышленных предприятий. Внёс большой вклад в создание и становление авиационной промышленности, научно‑исследовательских институтов, сети авиационных вузов. Участвовал в создании советских оборонных обществ (Авиахим, Осоавиахим), в организации перелётов.

Орджоникидзе был награждён орденами Ленина, Красного Знамени РСФСР, Трудового Красного Знамени.

ОСНОВНЫЕ ДАТЬ! ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ Г.К. ОРДЖОНИКИДЗЕ

1886, 12 октября - В селе Гореша Шорапанского уезда Кутаисской губернии родился Григорий Константинович Орджоникидзе (Серго).

1898 - Орджоникидзе оканчивает двухклассное Хорагоульское училище.

1901 -1902 - Орджоникидзе принимает участие в работе социал-демократического ученического кружка при фельдшерской школе в Тифлисе.

1903 - Орджоникидзе вступает в Российскую социал-демократическую рабочую партию.

1904, 10 июня - Орджоникидзе арестован за распространение социал-демократических прокламаций.

1905, весна - Орджоникидзе оканчивает фельдшерскую школу; ведет революционную работу в Западной Грузии.

Сентябрь - декабрь - Орджоникидзе работает фельдшером в городской лечебнице в Гудаутах; руководит партийной организацией, состоит членом Сухумского окружного комитета РСДРП, принимает активное участие в первой русской революции.

24 декабря - За революционную деятельность Г.К. Орджоникидзе арестован и заключен в Сухумскую тюрьму.

Август - Орджоникидзе уезжает нелегально в Берлин.

1907, январь - март - Орджоникидзе возвращается в Россию, направляется на партийную работу в Баку.

1 мая - Орджоникидзе арестован на первомайской демонстрации в Балаханах и заключен в тюрьму.

Июнь - ноябрь - Орджоникидзе после освобождения из тюрьмы продолжает вести партийную работу.

4 ноября - Орджоникидзе арестован за принадлежность к Бакинской организации РСДРП и заключен в Валлонскую тюрьму.

1908, 27 марта - Орджоникидзе осужден к лишению всех прав состояния и ссылке на вечное поселение в Сибирь.

1909, первая половина года - Орджоникидзе находится в ссылке в Приангарском крае, в деревне Потоскуй Пиичуговской волости Енисейской губернии, где участвует в организации и работе союза политических ссыльных.

1910, ноябрь - Орджоникидзе едет из Ирана в Париж. Знакомится с Владимиром Ильичей Лениным.

1911, июнь - июль - Серго - слушатель партийной школы в Лонжюмо (близ Парижа), организованной В.И.Лениным,

Вторая половина июля - сентябрь - Орджоникидзе едет в Россию. Руководит работой Российской организационной комиссии (РОК) по созыву VI Всероссийской партийной конференции.

Конец октября - Серго возвращается в Париж.

1912, 5 -17 января - Г. К. Орджоникидзе участвует в работе VI (Пражской) Всероссийской конференции РСДРП. Конференция избирает его членом Центрального Комитета РСДРП и в состав Русского бюро ЦК РСДРП.

Первая половина февраля - Серго нелегально приезжает в Россию; выступает с докладом о VI Всероссийской партийной конференции.

9 октября - После шестимесячного предварительного заключения Г.К. Орджоникидзе приговорен к трем годам каторги и заключен в Шлиссельбургскую крепость. В заключении он находится до октября 1915 года.

1916, июнь - Орджоникидзе с этапом приходит в Якутию. Местом "водворения" назначается село Покровское. Вместе с Г.И. Петровским и Е.М. Ярославским ведет партийную работу среди политических ссыльных.

Март - май - Серго входит в состав Якутского комитета РСДРП (б) и Исполнительного комитета Якутского Совета рабочих и солдатских депутатов.

Июнь - июль - По предложению В.И. Ленина Г.К. Орджоникидзе введен в Петроградский комитет РСДРП (б), а также в Исполком Петроградского Совета.

Июль - По поручению ЦК РСДРП (б) Г.К. Орджоникидзе посещает В.И. Ленина на станции Разлив, информирует Владимира Ильича о положении дел в партии и получает от него директивы.

26 июля - 3 августа - Г.К. Орджоникидзе принимает участие в работе VI съезда РСДРП (б).

Начало сентября - вторая половина октября - Г.К. Орджоникидзе направляется ЦК РСДРП (б) в Закавказье, где руководит работой большевиков Тифлиса и Западной Грузии.

24 октября - Орджоникидзе возвращается в Петроград; принимает активное участие в вооруженном восстании.

16 ноября - Орджоникидзе избирается членом Исполнительной комиссии Петроградского комитета РСДРП (б).

19 декабря - Решением ЦК РСДРП (б) и Совнаркома РСФСР Орджоникидзе назначается Временным чрезвычайным комиссаром района Украины.

1918, 9 апреля - Декретом СНК РСФСР Г.К. Орджоникидзе поручено организовать и возглавить Временный чрезвычайный комиссариат Южного района, объединяющий Крым, Донскую и Терскую области, Черноморскую губернию, Черноморский флот и весь Северный Кавказ до Баку.

Август - декабрь - Г.К. Орджоникидзе руководит боевыми операциями Красной Армии против вооруженных сил контрреволюции на Северном Кавказе.

1919, начало июня - Г.К. Орджоникидзе руководит в Тифлисе нелегальным краевым совещанием коммунистических организаций Закавказья.

15 июля - Орджоникидзе назначается членом Революционного военного совета XVI армии Западного фронта.

5 октября - Г.К. Орджоникидзе назначается членом Революционного военного совета XIV армии Южного фронта.

1920, 23 января - Г.К. Орджоникидзе назначается членом Революционного военного совета Кавказского фронта.

Ранее 3 февраля - Постановлением ЦК РКП (б) Г.К. Орджоникидзе назначается председателем Бюро по восстановлению советской власти на Северном Кавказе.

31 марта - Приказом по Кавказскому фронту Г.К. Орджоникидзе назначается председателем Северокавказского революционного комитета.

8 апреля - Решением Политбюро ЦК РКП (б) организуется Кавбюро ЦК РКП (б), в состав которого входит Г.К. Орджоникидзе.

22 -29 декабря - Г.К. Орджоникидзе принимает участие в работе VIII Всероссийского съезда Советов; избирается членом Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета.

1921, 27 февраля - По постановлению Азербайджанского революционного комитета Г.К. Орджоникидзе вручается орден Красного Знамени.

16 марта - X съезд РКП (б) избирает Г.К. Орджоникидзе членом Центрального Комитета партии.

19 мая - Постановлением Президиума ВЦИК Г.К. Орджоникидзе награжден орденом боевого Красного Знамени.

26 -28 мая - Г.К. Орджоникидзе участвует в работе X Всероссийской конференции РКП (б).

19 -22 декабря - Г.К. Орджоникидзе принимает участие в работе XI Всероссийской конференции РКП (б).

1922, 27 марта - 2 апреля - Г.К. Орджоникидзе участвует в работе XI съезда РКП (б). Съезд избирает Г.К. Орджоникидзе членом Центрального Комитета РКП (б).

Начало мая - Г.К. Орджоникидзе по заданию ЦК РКП(б) едет в Туркестан.

4 -7 августа - Г.К. Орджоникидзе участвует в работе XII Всероссийской конференции РКП (б).

1923, 17 -25 апреля - Г.К. Орджоникидзе принимает участие в работе XII съезда РКП (б); съезд избирает Г.К. Орджоникидзе членом Центрального Комитета партии.

1924, 16 -18 января - Г.К. Орджоникидзе участвует в работе XIII конференции РКП(б).

21 -22 января - Г.К. Орджоникидзе принимает участие в работе экстренного Пленума ЦК РКП (б), состоявшегося в связи со смертью В.И. Ленина.

1 февраля - Постановлением ЦИК СССР Г.К. Орджоникидзе назначается членом Революционного военного совета СССР.

23 -31 мая - Г.К. Орджоникидзе участвует в работе XIИ съезда РКП (б); съезд избирает Г.К. Орджоникидзе членом Центрального Комитета партии.

1925, 27 -29 апреля - Г.К. Орджоникидзе принимает участие в работе XIV конференции РКП (б).

13–20 мая - Г.К. Орджоникидзе участвует в работе III съезда Советов СССР; съезд избирает Г. К. Орджоникидзе членом ЦИК СССР.

18 -31 декабря - Г.К. Орджоникидзе принимает участие в работе XIV съезда ВКП(б); съезд избирает Г.К. Орджоникидзе членом Центрального Комитета партии.

29 декабря - Г.К. Орджоникидзе на собрании расширенного пленума Выборгского райкома ВКП(б) и на собрании партактива этого района Ленинграда выступает с разоблачением антипартийной позиции, занятой на XIV съезде ВКП(б) ленинградской делегацией.

1926, 14 -23 июля - Г.К. Орджоникидзе принимает участие в работе объединенного Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б). Пленум избирает Г.К. Орджоникидзе кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б).

24 сентября - Г.К. Орджоникидзе избран первым секретарем Северокавказского краевого комитета ВКП(б).

26 октября - 3 ноября - Г.К. Орджоникидзе принимает участие в работе XV конференции ВКП(б).

3 ноября, - Объединенный Пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) утверждает Г.К. Орджоникидзе Председателем ЦКК ВКП(б).

5 ноября - Президиум ЦИК СССР назначает Г.К. Орджоникидзе Народным комиссаром Рабоче-крестьянской инспекции СССР, Заместителем Председателя Совета Народных Комиссаров СССР и Заместителем Председателя Совета Труда и Обороны.

1927, 10–16 апреля - Г.К. Орджоникидзе участвует в работе XIII Всероссийского съезда Советов.

29 июля - 9 августа - Г.К. Орджоникидзе участвует в работе объединенного Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б); выступает с докладом РКИ о рационализации государственного и хозяйственного аппарата и режима экономии и с докладом о нарушении партийной дисциплины Зиновьевым и Троцким.

21 -23 октября - Г.К. Орджоникидзе принимает участие в работе объединенного Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б), выступает с докладом Президиума ЦКК о фракционной работе Троцкого и Зиновьева после августовского Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б).

2 -19 декабря - Г.К. Орджоникидзе участвует в работе XV съезда ВКП(б), выступает с докладами о работе ЦКК - РКИ и о работе комиссии XV съезда ВКП(б) по вопросу об оппозиции.

1928, 20 -26 января - Г.К. Орджоникидзе выступает с докладом на Всесоюзном совещании по рационализации промышленного производства.

1929, 23 -29 апреля - Г.К. Орджоникидзе принимает участие в работе XVI конференции ВКП(б).

1930, 26 июня - 13 июля - Г.К. Орджоникидзе принимает участие в работе XVI съезда ВКП(б), выступает с отчетом ЦКК ВКП(б).

10 ноября - Президиум ЦИК СССР назначает Г.К. Орджоникидзе Председателем Высшего Совета Народного, Хозяйства СССР.

11 -21 декабря - Г.К. Орджоникидзе участвует в работе объединенного Пленума ЦК и ЦКК ВКЩб); решением Пленума Г.К. Орджоникидзе введен в состав Политбюро ЦК ВКП(б).

1931, 30 января - 4 февраля - Г.К. Орджоникидзе руководит работой I Всесоюзной конференции работников промышленных предприятий.

22 -23 июня - Г.К. Орджоникидзе участвует в работе совещания хозяйственников при ЦК ВКП(б).

1932, 5 января - Постановлением СНК СССР Г.К. Орджоникидзе назначается Народным комиссаром тяжелой промышленности.

30 января - 4 февраля - Г.К. Орджоникидзе участвует в работе XVII конференции ВКП(б).

1933, 17 марта - Постановлением Президиума ЦИК Г.К. Орджоникидзе за особые заслуги в образовании Закавказской федерации награждается орденом Трудового Красного Знамени ЗСФСР.

10 ноября - Г.К. Орджоникидзе руководит работой совещания шахтеров, металлургов, машиностроителей и нефтяников, посвященного обмену передовым производственным опытом.

1934, 20 -22 сентября - Г.К. Орджоникидзе руководит работой Всесоюзного совещания работников тяжелой промышленности.

1935, 28 января - 6 февраля - Г.К. Орджоникидзе принимает участие в работе VII съезда Советов СССР, выступает с отчетным докладом Народного комиссариата тяжелой промышленности.

22 марта - Постановлением ЦИК Союза ССР Г.К. Орджоникидзе награжден орденом Ленина за перевыполнение производственной программы 1934 года по Народному комиссариату тяжелой промышленности Союза ССР и достигнутые успехи в деле организации производства и овладения техникой.

21 -22 июня - Г.К. Орджоникидзе руководит работой совещания работников нефтеперерабатывающей промышленности.

14 -17 ноября - Г.К. Орджоникидзе руководит работой первого Всесоюзного совещания рабочих и работниц - стахановцев промышленности и транспорта.

10 -14 декабря - Г.К. Орджоникидзе участвует в работе совещания при ЦК ВКП(б) по вопросам строительства и производства стройматериалов.

1936, 17 января - Постановлением ЦИК СССР Г.К. Орджоникидзе награждается орденом Трудового Красного Знамени за перевыполнение производственного плана 1935 года по Народному комиссариату тяжелой промышленности Союза ССР, за успехи в деле освоения новой техники и инициативу в развитии стахановского движения.

26 февраля - Г.К. Орджоникидзе руководит работой совещания строителей гидроэлектростанций.

Июль - август - Г.К. Орджоникидзе руководит организацией беспосадочного перелета Чкалова, Байдукова и Белякова по маршруту: Москва - Северный Ледовитый океан - Земля Франца Иосифа - мыс Челюскин - Петропавловск-на-Камчатке - Николаевск-на-Амуре.

25 -27 августа - Г.К. Орджоникидзе руководит совещанием работников научно-исследовательских институтов.

25 ноября - декабря, 5 декабря - Г.К. Орджоникидзе участвует в работе Чрезвычайного VIII Всесоюзного съезда Советов; избирается в состав Редакционной комиссии для установления окончательного текста Конституции Союза ССР.

1937, 15 -18 января, 21 января - Г.К. Орджоникидзе участвует в работе Чрезвычайного XVII Всероссийского съезда Советов.